Арест Иисуса
Разумеется, только в интересах Пилата был немедленный арест Иисуса как опасного преступника, подбивающего народ к бунту. Следует помнить, что арест производился вечером, в канун праздника Пейсах, когда иудеи откладывают все дела и собираются в кругу семьи за столом, чтобы отпраздновать исход предков из Египта.
Праздновал в этот вечер и Иисус. Поэтому римский наместник и решил арестовать его именно тогда, т.к. надеялся избежать нежелательного волнения в народе, понимая, что все сидят за праздничным столом, и арест можно будет провести незаметно.
Вполне возможно, что первосвященник по своим каналам узнал о предстоящем аресте Иисуса и решил вмешаться.
Арест, в том виде, в каком он описан в Евангелиях, выглядит странно и неправдоподобно. Совершенно непонятно, кто производил арест - римские солдаты или храмовая стража, и откуда взялась толпа людей с кольями. Кто они были? Добровольные помощники властей?
Эпизод с Иудой, целующим Иисуса для того, чтобы подать тайный знак страже, не выдерживает никакой критики. Во-первых, зачем вообще двум мужчинам традиционной сексуальной ориентации целоваться, особенно, учитывая то, что они расстались не больше двух часов назад? Во-вторых, Иисус ни от кого не скрывался, а открыто проповедовал на площадях и перед Храмом, поэтому узнать его мог каждый, и для этого вовсе не надо было привлекать одного из спутников.
Огромное удивление вызывает описанная в Евангелиях сцена с учеником, который отсек ухо рабу первосвященника. Представьте себе, иудей, представитель покоренного народа, носит оружие, да не какой-нибудь ножик, а меч. В те времена ведь огнестрельного оружия не было, поэтому тогдашний меч вполне можно приравнять к теперешнему автомату Калашникова. И вот этот иудей набросился с оружием на представителя власти, да еще при исполнении им своих обязанностей, и покалечил его. Но самое интересное, что никакого наказания он за это не понес.
Словом, арест Иисуса, описанный в евангелиях, выглядит неубедительно. Тут можно найти столько несуразностей, что любой здравомыслящий человек без труда заметит их.
Что же могло произойти на самом деле?
Итак, давайте представим себе, что первосвященник узнает о том, что Пилат отдал приказ об аресте Иисуса. Он прекрасно понимает, чем это может закончиться. Понимает первосвященник и то, что казнь Иисуса, который пользуется огромной популярностью в народе, может вызвать беспорядки в городе, а ему это совершенно не нужно. Любые беспорядки для человека, облеченного властью, опасны. Именно поэтому Пилат стремится казнить Иисуса, а первосвященник - предотвратить эту казнь.
А вдруг первосвященник вступил в сговор с Пилатом и они заранее договорились казнить Иисуса? Невозможно. Первосвященник никогда не пошел бы на это. Ведь он и так почти не пользовался авторитетом у иудеев из-за своих контактов с римским наместником, его и без того считали предателем. Неужели он согласился бы запятнать себя открытой изменой? И ради чего, ведь для него Иисус никакой опасности не представлял?
А теперь рассмотрим версию, описанную в евангелиях. Первосвященник действует по собственной инициативе. Он сам отдает приказ об аресте Иисуса, сам, без ведома римского наместника, судит его, а потом сам же настойчиво требует у Пилата утвердить им же вынесенный смертный приговор. И все это делается в один из самых священных для иудеев праздников, Пейсах. Ну не абсурд ли это?
Так что же могло произойти на самом деле в этот злополучный праздничный вечер?
Итак, первосвященник узнает о намерении Пилата арестовать Иисуса. Он обращается к римскому наместнику с просьбой (именно так можно было с ним разговаривать, но никак не требовать). Первосвященник просит отдать ему Иисуса на одну ночь и обязуется наутро привести арестованного к Пилату. Очевидно, наместник соглашается.
Вполне возможно, что первосвященник устанавливает контакт с одним из спутников Иисуса, допустим, с Иудой. Напомним, что именно он был местным жителем, и с ним легче было найти общий язык. Первосвященник просит Иуду предупредить Иисуса о том, что арест - это инсценировка, что Иуда и делает, склонившись к уху Иисуса (уж, конечно, не для поцелуя). Именно поэтому тот останавливает одного из своих учеников, готового оказать вооруженное сопротивление стражникам.
Одновременно первосвященник договаривается с членами Синедриона и созывает их на ночное совещание, убеждая их прийти, так как речь идет о спасении человеческой жизни. Только это обстоятельство и никакое другое позволило бы религиозному еврею нарушить ритуал, встать из-за праздничного стола и заняться совсем не праздничными делами.
Здесь следует сказать несколько слов о самом Синедрионе и порядке судопроизводства у иудеев. Каждый день, утром и после полудня, Великий Синедрион собирался в специальной комнате Храма на очередное заседание. В его компетенцию входило решение законодательных вопросов, обладал он и судебной властью. Простые уголовные дела разбирались малым синедрионом, состоящим из двадцати трех человек, важные же дела, такие, например, как лжепророчество, разбирались Великим Синедрионом, состоящим из семидесяти одного члена. Кроме первосвященника в состав Синедриона входили наиболее уважаемые и компетентные в вопросах еврейского права люди.
Во время разбирательства уголовного дела Синедрионом обязательно выслушивалось не менее двух свидетелей, так как свидетельства одного человека для вынесения обвинительного приговора считалось недостаточно. Чтобы обвинить человека в преступлении, свидетели должны были заранее предупредить обвиняемого о противозаконности его действий. Если такого предупреждения не было, считалось, что обвиняемый мог не знать, что совершаемый им поступок незаконен.
Для вынесения обвинительного приговора требовалось не менее двух третей голосов, но, даже в случае вынесения такого приговора, он принимался не сразу. Синедрион распускался, его членам предлагалось еще и еще раз все тщательно взвесить. Новое заседание собиралось только на следующий день, когда и выносился окончательный приговор. Все эти уловки делали вынесение смертных приговоров Синедрионом делом совершенно нереальным. Синедрион, выносивший смертный приговор раз в семьдесят лет, признавался 'кровавым'.
К этому следует добавить, что Синедрион никогда не собирался ночью. Перед заходом солнца заседание заканчивалось, и члены суда расходились по домам.
Что же вдруг заставило их собраться ночью, да еще в праздник? Только одна причина - спасение человеческой жизни. Эта причина считалась достаточно весомой, чтобы ради нее верующий еврей мог нарушить многие заповеди.
В Евангелиях же этому дается другое объяснение. Синедрион собрался ночью, якобы, для того, чтобы придать своему заседанию тайный характер. Здесь явно намекается на то, что это был не суд, а судилище. Но если это было так, то для чего было вообще собираться, если заранее хотели осудить человека на смерть. Вынесли бы ему приговор заочно, да и дело с концом.
Непонятно и другое. Для чего нужно было подыскивать свидетелей преступления, да еще ночью, да еще отметать ненадежных, которые оказывались лжесвидетелями, а после судорожно искать новых?
Что же происходило на самом деле, на том ночном заседании Синедриона?
Очевидно, собравшиеся члены суда допросили Иисуса и поняли, что он говорит крамольные вещи, претендуя на роль освободителя иудеев, Мессии или помазанника Божия, то есть царя. Именно тогда первосвященник разорвал на себе одежду, причем не со злости, а в знак траура, как это принято у иудеев.
Первосвященник понял, что Иисус, обречен, и его казнь неминуема. Ведь он знал, что наутро Иисуса будет допрашивать уже не он, а римский наместник. Тогда же первосвященник и произносит свою знаменитую фразу: 'повинен смерти', то есть за такие речи прокуратор может вынести только смертный приговор.
Первосвященник и члены Синедриона просят Иисуса отказаться от своих мессианских притязаний, кто-то в сердцах даже дает ему пощечину. Но Иисус остается непреклонен. Он окончательно уверовал в свою миссию.
Содержание < > Читать дальше